Чукча посредине тундры замечает все оттенки
Чёрно-белого ландшафта.
Но ни речки серебристой, ни весны манящих красок,
Он не видит и не может.
Потому что слишком долго в темноте полярной ночи
Кочевал по тундре ровной, занесённой снежной пылью.

Рубаи о Китах

(Почти как руны о Китах )

Ни во тьме, ни во свете не видят различья Киты,
Песни Жизни поют, исполняя предел пустоты,
Космос нави и светлые звёзды объемлют,
В эти песни безбрежья вплетён своим вихрем и ты.

И ещё где-то Там.

Там, где Вселенная Хокинга
Растворяется в запахах тундры,
Где берега прогнулись под тяжестью небес,
А ветра лижут обыденность,
Маленький чукча Ладар
Взбивает квантовую пену
Из молока событий.
Он добавляет в пузырьки лета
Морошку и клюкву,
И кормит проплывающих дельфинов.
Дельфины плывут в Океан,
А маленький чукча идёт вдоль берега вдаль,
Черпая ложечкой судьбу,
И из его дырявых карманов
Сыплются семена бурь...
Кто знает?...

Да сам ты - лесник! И живёшь - в заповеднике!

Архив Снов.


Это был сон, в котором я был не во сне. И в этом состоянии для меня было крайне важно решить проблему: во сне, или не во сне в моём доме хранится... назовём его "Предмет Х".

Это был сон с вложенными в него снами. Со всё множащимися фракталами сна.

В этом состоянии факт существования в моём доме Предмета Х – не вызывал сомнений. Я помнил множество сюжетов с этим Предметом. Но во сне происходили эти сюжеты, или не во сне? Это был важнейший вопрос, который предстояло решить.

Самым убедительным доводом в пользу того, что Предмет Х в моём доме существует не в сновидении, а во внесновидческой реальности, стало существование комнаты, в которой он хранится. Существование этой комнаты было непреложным.

И надо сказать, что эта комната действительно существует в моём доме во внесновидческой реальности.

Постепенно, раз за разом, реальность комнаты и реальность Предмета Х в моём сознании смыкались – и создавали одну общую, несомненную реальность.

И я пошёл в эту комнату.

О, перемещение в сновидении – это нечто особенное. Это – словно отдельная реальность, существующая сама по себе, независимо от других.

Я вхожу в комнату.

И в этот момент три реальности – реальность существования комнаты, реальность существования Предмета Х, и реальность перемещения в сновидении – оказались словно бы нанизаны на один стержень. Они не слились, но оказались тождественными и взаимосвязанными.

При этом одна из реальностей – комната – действительно существует в мире, который мы видим перед собой каждый день в бодрствующем состоянии. И то, что эта реальность не подлежит сомнению – делало несомненными и две другие реальности, сопряжённые с ней в этот момент и тождественные ей.

И тут я понял, что эта комната на самом деле не комната – а Архив Снов.

Я открывал коробки, находящиеся в комнате, в поисках Предмета Х – и каждая коробка открывала свой собственный сон, иногда содержащий свой Предмет, и чаще всего такой, какой встретишь только в фантастических романах. И я понимал моментально, что это сновидение я уже переживал когда-то…

Самым завораживающим было то, как текли и плавились формы, переходя от одного сна к другому.
Формы вскипали квантовой пеной.
Формы перетекали одна в другую.
Формы вращались в круговороте какого-то странного танца, исполненного величественным и ускользающим смыслом.

Когда кипение квантовой пены достигло предела – комната закрылась.

Утром я не помнил об этом сновидении. И стал совершать обязательный Ежедневный Хорат.
И вдруг – это было потрясением – я вспомнил: Архив Снов!

Я понял, что одной из сутей Ежедневного Хората, одним из его смыслов – является то, что я, совершая Хорат, открываю Архив Снов. Я не осознаю этого ежедневного открытия, но сутью Архива Снов, результатом прикосновения к нему, является то, что формы начинают течь и плавиться. И эта квантовая пена форм является абсолютной реальностью, творящей Мир.

Солярис.
Продолжение одной из тем, в которой мы со Стражем обсуждали План Шива.

Станция кружит над Смертью,
Над бездонным Океаном,
Через Космос, сквозь столетья -
Вдаль, над мыслящим туманом.

Станция несёт с собою
Три белковые скорлупки,
С осознаньем и судьбою
Странною, и очень хрупкой.

Три судьбы, три вихря Веды -
И посланцы Океана,
Видят сны, ведут беседы,
В лёгких отблесках Нирваны.

Кто они, скажи на милость?
Добрые, или плохие?
Но Сарториус не в силах
Препарировать Стихию.

Что несут они - кто знает,
И возлюбленная Хари
Как Снегурочка растает
Вдруг, нейтринной вспышкой Мари.

Только то, что сокровенно,
Что всё лишнее расплавит,
Сможет выйти на поверхность
Осознавшей себя Нави.

И влюблённый Кельвин должен
Взвесить чувства, и ответить -
Сможет ли, или не сможет
Станция кружить над Смертью.

Обратная сторона Соляриса.

Тёплыми летними ночами
В моём доме,
Стоящем на краю Поля Стихий,
Когда до Полночи Мироздания
Остаётся пять минут,
Я открываю окна,
И впускаю Ночь в дом.
Её запахи,
Её смыслы,
Её недоверие,
Её ветер.
Я слушаю Ночь.

Звуки людей вскоре исчезают.
Замирает Дорога, которая, казалось, звучит всегда.
И моё сознание течёт дальше, за Окоём.
Потом ещё дальше.
И я уже слышу Лес.
Его шелест и его молчание.
Его ночных птиц.

Потом сознание раздвигает границы -
И дотягивается до Океана.
И я слушаю плеск волн.
Я слышу, как поют Киты.

А потом сознание не выдерживает
Этой Песни Ночи -
И устремляется в Космос.
Потому что там тоже Ночь.
И этот Великий Океан
Не даёт мне уснуть.
Он достаёт до самых глубин меня
Крыльями Бабочек.