Ладар, мне понравилось!
Вполне можно рекомендовать в качестве профилактики для очень многих... И людей, и так называемых государств.

А почему запрещенный-то?

Вероятно, из-за того, что в нём нет призыва к т.н. "толерантности"...

В комментариях к нему тоже задаются этим вопросом.
Ответы самые разные, если кому интересно.

"Ох уж мне эти сказочки! Ох уж мне эти сказочники!"
А может и нет? Пробный камень? Тестирование общественного сознания? Или реальность?
http://www.youtube.com/watch?v=RwpyxsFO3k8

Берегите детей от интернета! В нём они встречают и такое, приобретая не только понимание, что такое троллинг, но и утрачивая перед его силой все нравственные ориентиры.
Или всётаки не теряют?
Ведь ребёнок говорит Евгению Вольнову, что троллинг, - это плохо.
Крепкие нервы и остроумие, это хорошо, если они не воюют с разумом и совестью, а лишь со спесью и предрассудками.

http://www.youtube.com/watch?v=o-H8hGuv0AA

Доброго здоровья всем.
Прочитал "Штрихи к портрету нашего народа" и нахлынули воспоминания из начала шестидесятых.

На берегу Немана, в старой почерневшей от времени хате, крытой соломой, жил сухой, жилистый и почерневший, как его хата, дед-бакенщик с двумя дочерьми Ганной и Броней.
Треть дома занимала кухня-столовая, с земляным полом и большой печью, с обоих сторон которой были проходы без дверей в переднюю часть дома с деревянным полом. Окна были маленькие, едва пригодные для того, чтобы выбраться при пожаре и было их два или три, сейчас уже не помню. Электричества в доме небыло, а старенький приёмник питавшийся от угольных батарей и ловивший пару местных станций, никогда при нас не работал.
Освещался дом лучиной, но почему-то не берёзовой, а смолистой еловой. (Мне очень нравилось, как она горит и я выпросил у деда одну колоду, которую использовали для растопки титана в ванной, поскольку горячей воды в гарнизоне не было.)
Дверь запиралась на деревянный реечный засов изнутри, открывающийся через круглое отверстие ключом-штырём с поворачивающимся на заклёпке "флажком" на конце, который в отсутствии хозяев висел на гвозде, рядом с дверью снаружи.( Мы пользовались им пару раз, когда привозили сахар и муку в отсутствие хозяев, чтобы не попортила скотина. Возить из местечка Острино им было на подводе без машины долго и затруднительно, а с мукой было трудно после хрущёвских экспириментов с кукурузой и только военторг имел некоторые преимущества в снабжении.)
Под стрехой и на франтоне висели гирлянды табачных листьев. (В гродненской области климат мягкий и табак растёт, как на Украине).
Во дворе стоял колодец-журавль, рядом с которым находилось долблёное деревянное корыто-поилка для скотины и точило для топоров из огромного натурального круглого камня с отверстием и рукояткой в нём, в деревянном долблёном коробе на треть залитом водой.
Дед держал кур, свиней и овец, которых стригли, разумеется овец, огромными кованными ножницами из единого куска стали, похожими на каминные щипцы. Из шерсти пряли нитки, красили их и ткали грубые покрывала, (одно из которых я сосем недавно обнаружил в доме своей покойной бабки, изрядно попорченое молью и выбросил.)
Приезжая на рыбалку, у него частенько одалживали лодку, привозя ему муку и сахар, чему он был очень рад и баловал рыбаков самогоном, когда своих запасов спиртного им не хватало.
Невдалеке стоял новый сруб, но за те пять лет, которые мы его навещали никаких изменений в его обустройстве не наблюдалось.
Интересно было бы взглянуть, как всё изменилось за полвека.
Однажды он подарил нам двух бельчат, оставшихся без дома и живших у него в старом валенке.
Но это длинная и печальная история о несчастных лесных зверьках, любяших свободу, привыкших доверять людям, не способным причинить им зло и не подозревающим о существовании других.
Моя мать ужасалась убогости и дряхлости хат в белоруских деревнях гродненской области и не могла понять почему люди живут в таких условиях, будучи трудолюбивыми и исключительно доброжелательными друг к другу и к нам, в какой-то мере инородцам, хоть и славянам, относившимся к ним с чувством превосходства.
Старожилы ей рассказали, что нищета, - только видимость и что при денежной реформе 1961-го года эти "бедные" люди несли на обмен деньги заплесневелыми и погрызенными мышами пачками в картофельных мешках.
Мы были в шоке от такого открытия и долго относились к местным, как к патологическим стяжателям и скупцам.

Думая сейчас об этом явлении я прихожу к выводу, что эти люди жили в зоне перманентного военного конфликта в течение нескольких поколений и выжили только те, которые не строили домов, привлекавших на постой военные подразделения, поскольку те служили местами их небоеспособной концентрации и уничтожения партизанами. Захватчикам закрепиться на территории лишенной жилья было гораздо сложнее, чем на обустроеной.
Общественная психология долго привыкала к наступившему миру, с подозрением и сожалением реагируя, как на потенциальных провокаторов и предателей, на поступающих иначе, ибо привычка - вторая натура.

Всем моё почтение!
Это не моё, но моё по природе моей, убитой реальностью, человеческой психики.

Сейчас я вам в кратких словах открою великую тайну человеческой жизни. Человек истощает себя безотчетными поступками, -- из-за них-то и иссякают источники его бытия. Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум глаголам желать и мочь. Между этими двумя пределами человеческой деятельности находится иная формула, коей обладают мудрецы, и ей обязан я счастьем моим и долголетием. Желать сжигает нас, а мочь -- разрушает, но знать дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии. Итак, желание, или хотение, во мне мертво, убито мыслью; действие или могущество свелось к удовлетворению требований моего организма. Коротко говоря, я сосредоточил свою жизнь не в сердце, которое может быть разбито, не в ощущениях, которые притупляются, но в мозгу, который не изнашивается и переживает все. Излишества не коснулись ни моей души, ни тела. Меж тем я обозрел весь мир. Нога моя ступала по высочайшим горам Азии и Америки, я изучил все человеческие языки, я жил при всяких правительствах. Я ссужал деньги китайцу, взяв в залог труп его отца, я спал в палатке араба, доверившись его слову, я подписывал контракты во всех европейских столицах и без боязни оставлял свое золото в вигваме дикарей; словом, я добился всего, ибо умел всем пренебречь. Моим единственным честолюбием было -- видеть. Видеть -- не значит ли это знать?.. А знать, молодой человек, -- не значит ли это наслаждаться интуитивно? Не значит ли это открывать самую сущность жизни и глубоко проникать в нее? Что остается от материального обладания? Только идея. Судите же, как прекрасна должна быть жизнь человека, который, будучи способен запечатлеть в своей мысли все реальности, переносит источники счастья в свою душу и извлекает из них множество идеальных наслаждений, очистив их от всей земной скверны. Мысль -- это ключ ко всем сокровищницам, она одаряет вас всеми радостями скупца, но без его забот. И вот я парил над миром, наслаждения мои всегда были радостями духовными. Мои пиршества заключались в созерцании морей, народов, лесов, гор. Я все созерцал, но спокойно, не зная усталости; я никогда ничего не желал, я только ожидал. Я прогуливался по вселенной, как по собственному саду. То, что люди зовут печалью, любовью, честолюбием, превратностями, огорчениями, -- все это для меня лишь мысли, превращаемые мною в мечтания; вместо того чтобы их ощущать, я их выражаю, я их истолковываю; вместо того чтобы позволить им пожирать мою жизнь, я драматизирую их, я их развиваю; я забавляюсь ими, как будто это романы, которые я читаю внутренним своим зрением. Я никогда не утомляю своего организма и потому все еще отличаюсь крепким здоровьем. Так как моя душа унаследовала все не растраченные мною силы, то моя голова богаче моих складов. Вот где, -- сказал он, ударяя себя по лбу, -- вот где настоящие миллионы! Я провожу свои дни восхитительно: мои глаза умеют видеть былое; я воскрешаю целые страны, картины разных местностей, виды океана, прекрасные образы истории. У меня есть воображаемый сераль, где я обладаю всеми женщинами, которые мне не принадлежали. Часто я снова вижу ваши войны, ваши революции и размышляю о них. О, как же предпочесть лихорадочное, мимолетное восхищение каким-нибудь телом, более или менее цветущим, формами, более или менее округлыми, как же предпочесть крушение всех ваших обманчивых надежд -- высокой способности создавать вселенную в своей душе; беспредельному наслаждению двигаться без опутывающих уз времени, без помех пространства; наслаждению -- все объять, все видеть, наклониться над краем мира, чтобы вопрошать другие сферы, чтобы внимать богу? Здесь, -- громовым голосом воскликнул он, указывая на шагреневую кожу, -- мочь и желать соединены! Вот они, ваши социальные идеи, ваши чрезмерные желания, ваша невоздержность, ваши радости, которые убивают, ваши скорби, которые заставляют жить слишком напряженной жизнью, -- ведь боль, может быть, есть не что иное, как предельное наслаждение. Кто мог бы определить границу, где сладострастие становится болью и где боль остается еще сладострастием? Разве живейшие лучи мира идеального не ласкают взора, меж тем как самый мягкий сумрак мира физического ранит его беспрестанно? Не от знания ли рождается мудрость? И что есть безумие, как не безмерность желания или же могущества?
О.Бальзак "Шагреневая кожа".

Люди умирают по-разному.
Одни, - умирают физически и их называют трупами.
В других умирает жизнь и их называют философами.
В третьих умирает человек и им трудно придумать название, которое бы их не оскорбило, поскольку они считают себя людьми и внешне очень на них похожи.

Постарайтесь остаться живыми!

"Англичанин мистер Хопп
Смотрит в длинный телескоп.
Видит горы и леса,
Облака и небеса.

Но не видит ничего,
Что под носом у него".
( Даниил Хармс.)

Однажды важный Телескоп
И скрупулезный Микроскоп,
Решили выяснить, - чьё око
Суть видит более глубоко.

Один хвалился,
Я найду любую малую звезду,
В дали, откуда даже свет
Летит к Земле десятки лет,
Когда не застит мне глаза,
На линзы павшая роса.

Ответил Микроскоп ему:
- Росы я капельку возьму,
И гляну своим зорким оком.
В ней,словно в озере глубоком
На теле Матушки-Земли
Тьмы тварей дом свой обрели.

Они способны спорить долго,
Хоть в споре этом мало толка.
Хвалиться глупо зорким глазом,
Суть может видеть только разум,
И, как ни пяль на суть глаза,
Мешает "божия роса".

Так часто и среди людей,
Сколь острым зрением ни владей,
Способно лишь воображение,
В зеркальной капельке росы,
Увидеть Мира отражение:
"Рыб", "Овна", "Деву", и "Весы"!...

Позвольте предостереженье:
В зеркальном Мира отражении,
Вы, всё-же видеть не должны
Луну с обратной стороны!